. В опубликованном на этой неделе документе говорится, что социальный инвестор будет финансировать схемы, которые предоставляют дома для нуждающихся людей, поддерживать сообщества или предпринимать ранние действия
Big Society Capital намерена сосредоточить свои инвестиции на трех направлениях, согласно ежегодному обзору 2016 года, который был опубликован на этой неделе.
Социальный инвестор, который был основан в 2012 году, будет финансировать схемы, которые предоставляют дома для нуждающихся людей, поддерживать сообщества или предпринимать скорую помощь для предотвращения проблем. Эти темы были согласованы после обсуждений с заинтересованными сторонами, относящихся к прошлой осени.
Cliff Prior, исполнительный директор BSC, сказал в заявлении, что новый подход, который не имеет фиксированного таймфрейма, позволит организации «сосредоточить наши усилия, когда социальные инвестиции могут существенно повлиять на жизнь людей».
]
Он сказал: «Мы ознакомились с тем, что мы узнали, с тех пор, как мы были созданы пять лет назад, и тесно сотрудничали со многими нашими заинтересованными сторонами, чтобы определить, какую роль мы можем лучше всего играть в будущем.
«Наша конечная цель – улучшить жизнь людей в Великобритании, объединив инвестиции в благотворительные организации и социальные предприятия, которые создают социальные перемены».
BSC будет продолжать инвестировать в посреднические организации, а не напрямую с благотворительными организациями, обычно предоставляя от трех до десяти лет кредиты в размере от 500 000 до 15 миллионов фунтов стерлингов, которые приносят 4 или 5 процентов прибыли от инвестиций.
Дэвид Диннадж (David Dinnage), временный старший директор по связям с общественностью, сказал, что в этом году будет мало изменений в операциях, так как BSC продолжал работать над уже заключенными сделками, включая ряд инвестиций в области социальных проблем, которые выходят за рамки новых тем, И будет продолжать поддерживать инвестиции, которые он уже сделал.
Обзор также показал, что расходы на персонал BSC выросли с 2,7 до 3 млн. Фунтов стерлингов в период между 2015 и 2016 годами. Число сотрудников увеличилось за этот период с 39 до 47.
Согласно обзору, BSC и его соинвесторы инвестировали 893 млн фунтов в 63 проекта с 2012 года, из которых 340 млн фунтов стерлингов прибыли из BSC и 553 млн фунтов стерлингов от соинвесторов.
Реформа психо-неврологических интернатов: возможные сценарии развития
Кадр из фильма Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки».
Последние годы я все чаще вижу в метро плачущих женщин. Иногда мне кажется, я сама готова заплакать в общественном транспорте. У психологов есть объяснения на этот счет: стрессы, напряжение большого города, усталость. У психиатров тоже: истерия, биполярное расстройство, депрессия.
Кто из нас нормальный, а кто – нет, – вопрос для большинства, скорее, риторический, нежели буквальный. Но только до тех пор, пока речь не заходит о тех, кого сумасшедшим признала комиссия врачей. К людям, наблюдающимся у психиатра, мы относимся настороженно и даже враждебно. И чем дальше такие люди от общества, тем обществу спокойнее.
«Психо-неврологические интернаты (ПНИ) – это “гетто” по медицинскому признаку», – ужасаются общественники. «ПНИ – это место, где люди с ментальными нарушениями могут чувствовать себя в безопасности», – объясняют врачи. Для кого жизнь людей с психическими нарушениями в социуме представляет большую опасность – для социума или для пациентов – вопрос, который стал актуален в связи с последними событиями.
Реформа психо-неврологических интернатов
Тема ПНИ с энтузиазмом стала обсуждаться в СМИ благодаря, в первую очередь, участливому отношению волонтеров к проблемам людей с психическими расстройствами. Общественность заговорила о том, что структура интернатов, которая по своей сути напоминает тюремную, противоречит Конвенции о правах инвалидов.
Журналисты поддержали: люди с ментальными нарушениями, согласно принятому нашей страной документу, имеют право на свободу передвижения и самовыражения.
После серии публикаций о жестоком обращении с проживающими в ПНИ, министерство труда и социального развития РФ взялось за разработку плана реформирования системы. Проект обещали представить к концу года, однако уже известно, что реформа направлена на деинституционализацию интернатов.
Однако под этим не имеется в виду исчезновение учреждений для психических инвалидов. Имеется в виду, что те, кто могут жить сами, уйдут в семьи или, по возможности, в собственные квартиры, а для остальных появятся различные формы сопровождаемого проживания (например, с трудоустройством или дневной занятостью).
В социальных сетях в ответ на сообщения о реформе ПНИ возникли опасения, что на российские улицы массово выйдут сумасшедшие. Психо-неврологические интернаты в понимании многих – это места, куда заключены люди с психическими нарушениями, способные на агрессивные атаки. В то время как на самом деле опасные для общества пациенты в основном проживают в больницах, то есть специальных медицинских учреждениях.
Кадр из фильма Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки».
А в ПНИ – социальные учреждения – принимают людей с инвалидностью, подтверждающей, что болезнь является помехой для нормального функционирования в обществе (с акцентом на состояние пациента, а не опасность для общества).
Теория рисков
«Люди с разной степенью умственной отсталости очень редко совершают целенаправленные агрессивные действия, потому что для совершения таких действий надо обладать волей, а волевая сфера у них не развита. Поэтому люди с врожденной умственной отсталостью в большинстве своем безобидны, а их агрессия проявляется на уровне разозленного ребенка», – подчеркивает психолог, организатор движения «СТОП ПНИ» Мария Сиснева.
Что касается шизофрении, то, по оценке Марии, во-первых, при правильном лечении можно добиться стойких ремиссий, а во-вторых, приближение приступа опытный врач и родственники замечают заранее.
То есть, при правильном современном лечении больные шизофренией могут оставаться трудоспособными и не быть изолированными от общества. К тому же, отмечает психолог, пациенты с шизофренией слышат в бреду, или переживания, которые они испытывают, чаще всего направлены против них самих, а не против окружающих.
«Я понимаю, что один случай с узбекской няней оставляет более глубокий след, чем сто или тысяча совершенно безобидных психически больных.
Если взглянуть на статистику и изучить преступления, мы с вами увидим, что интеллектуально развитыми и волевыми людьми совершается подавляющее большинство насильственных преступлений», – говорит Мария Сиснева.
Однако, по опыту координатора по вопросам медицины московского отделения всероссийского общественного движения «Гражданская инициатива за бесплатное образование и медицину» Аллы Мамонтовой, более шести лет проработавшей психологом в ГБУ ПНИ №30 ДТСЗН Москвы, далеко не всегда выход подопечных из интерната проходит гладко.
«Если говорить об известных мне выпускниках ПНИ №30, знаю, что двое из них так и не встали на учет в ПНД, еще одна сейчас находится под следствием в связи с подозрением в убийстве ею собственного мужа, а другая потеряла работу в интернате, в настоящее время не работает и, со слов часто бывающей у нее в домашнем отпуске подруги из ПНИ, систематически выпивает», – рассказывает Алла Мамонтова.
Психолог считает, что необходимо обратить внимание на постановку бывших подопечных ПНИ на учет в районные диспансеры. На сегодняшний день многие люди с психической инвалидностью этого избегают. Возможно, для усовершенствования механизма достаточно было бы автоматически пересылать документы из ПНИ в ПНД.
Двойные стандарты
По оценке ВОЗ, психические отклонения на самом деле есть у каждого пятого человека на планете.
Кадр из фильма «Человек дождя» Барри Левинсона.
То есть, учитывая, что в час пик в одном вагоне метро в Москве в среднем находятся 130 человек, 26 пассажиров одного вагона имеют психическое расстройство.
У многих оно недиагностированное или неустойчивое, а кто-то, напротив, знает о своей проблеме и принимает лекарства. И все это кажется нам нормальным, в то время как психическую инвалидность мы воспринимаем как что-то из ряда вон.
Возможно, так оно и есть, только как правило, речь идет не о крайней степени заболевания, а о крайней степени социальной незащищенности. Ведь чаще всего оформляют инвалидность и пишут запросы на размещение в ПНИ или люди, у которых нет помощи, которая им необходима для жизни в обществе со своими особенностями. Или родственники таких людей, уставшие ухаживать за тяжелым близким.
«Проблемы интернатов не будет, если родители заберут своих детей, а дети – своих родителей, которых они сдали в ПНИ. Не война же. А что касается опасности людей с ментальной инвалидностью для общества, то мне она кажется крайне преувеличенной. У нас гораздо более опасные пьяные водители за рулем», – считает врач-психиатр Алексей Логинов, бывший главный врач московского ПНИ.
Правда, по мнению специалиста, жить самостоятельно на самом деле могут лишь 5-6% от всех подопечных интерната. Главная причина – утрата людьми с психической инвалидностью навыков счета, чтения и т.д. Научиться же заново для них достаточно сложно в силу ограниченности когнитивных функций.
«Помню совершенно абсурдное требование своей бывшей начальницы – заместителя директора по социальной работе – сформировать списки “на самостоятельное проживание” по разнарядке – столько-то человек с каждого корпуса, – рассказывает Алла Мамонтова. – Иначе как абсурдом это назвать невозможно, потому что по-настоящему (без гарантированных негативных последствий) способны к самостоятельному среди клиентов ПНИ – единицы, а “повысить” реабилитационный потенциал ментального инвалида I-II групп со среднего до высокого – под силу разве что волшебникам».
Однако проживающие в ПНИ ментальные инвалиды, при условии наблюдения психиатром и получения поддерживающего лечения, представляют для общества не большую угрозу, чем психически здоровые люди, подчеркивает психолог.
К тому же, согласно вышеприведенному закону от 1978 года (да, к нему действительно все еще обращаются), агрессивные и опасные для общества люди с ментальной инвалидностью не могут жить в интернатах.
«Разумеется, даже “профильные” клиенты ПНИ теоретически способны и на агрессию (вербальную и физическую), и преступления, но на это потенциально способны и люди, не имеющие психиатрического диагноза», – считает Алла Мамонтова.
Что будет с ПНИ и с нами?
Чтобы понять, представляют ли угрозу для общества люди, покинувшие ПНИ, необходимо, во-первых, быть уверенными, что в интернаты не попадают люди, которые не могут жить в соцучреждении в силу противопоказаний (к сожалению, это правило часто нарушается).
Во-вторых, необходимо располагать сведениями о состоянии психических после выхода из интернатов. Пока такие данные получают с помощью патронажа и сведений из диспенсеров, к которым прикрепляются бывшие постояльцы ПНИ.
Но эти системы далеко не всегда работают успешно. «В ГБУ ПНИ №30 администрацией было вменено в обязанность одному из специалистов по социальной работе осуществлять “патронаж” выпускников интерната, но эта работа выполнялась формально: частично из-за высокой нагрузки на специалиста, частично из-за его незаинтересованности в ее выполнении, частично из-за нежелания части выпускников поддерживать контакт с работником интерната.
После нескольких неудачных поездок к выпускникам, закончившихся неоткрыванием ими входных дверей специалисту, “патронаж” стал сводиться к формальному обзвону по телефону, что, разумеется, никак нельзя назвать объективным контролем благополучия выпускников интерната», – рассказывает Алла Мамонтова.
Пока же в системе ПНИ существует столько дыр и неразрешенных проблем, что разговоры о трудностях для социума и для ментальных инвалидов в случае, если они покинут свои психо-неврологические интернаты, кажутся, к сожалению, слишком преждевременными.
На расчётный счёт (гривна, UAH)
БО «Благотворительный фонд «Помощь малообеспеченным онкобольным»»
р/с 26004054329902
ЄДРПОУ/ДРФО 39959592, Южне ГРУ, МФО 328704
в ПАО КБ «ПРИВАТБАНК»
Назначение платежа: благотворительная помощь малообеспеченным больным.
Помощь онлайн
— Visa/MasterCard
— наличными в терминалах
— Invoice на e-mail
— MasterPass
— Приват24 Помочь онлайн — LiqPay