CAF says charities should be ‘ethical guardians’ in AI development

In a submission to the Lords Select Committee on Artificial Intelligence, the Charities Aid Foundation says the sector should have a central role in overseeing society’s response to AI

Charities should be deployed as “ethical guardians” of the development of artificial intelligence to ensure the unintended consequences for society are minimised, according to the Charities Aid Foundation.

In its submission to the House of Lords Select Committee on Artificial Intelligence, CAF says charities should have a voice in the debate about how AI is used in the workplace and how society should adapt to mass automation.

It says this should include allowing charities to play a central role as “ethical guardians” when systems to oversee the use of AI are created and ensure unintended consequences from the use of the technology are minimised.

CAF says in its submission that it wants charities to receive support to develop the skills and resources to take advantage of AI in addressing social and environmental issues.

AI can also affect the work of charities by causing new social problems that charities will need to address, CAF’s submission says, but could also help charities to find new solutions to existing social issues.

CAF’s submission says AI could offer charities new ways to work more efficiently and effectively, and even help to create new ways of achieving social good that could eventually replace traditional charities.

Rhodri Davies, leader of CAF’s Giving Thought think tank, said: “Artificial intelligence is already having a huge impact on all of us, even if we don’t realise it, and it seems set to transform all aspects of our lives in years to come.

“Charities must get to grips with AI, not only because they could benefit enormously in terms of their own work, but also because they could play a vital role in minimising some of the risks associated with this evolving technology.

“Government and the private sector must work with charities to ensure they get the benefit of their expertise in tackling social and environmental issues caused by the development of AI applications. Now is the time to get involved, as the pace of development of this technology is accelerating and there is a risk that charities and those they seek to help will get left behind.”

Source link

CAF pays out more than £500m for the first time

The accounts of of the Charities Aid Foundation show it paid out £539.1m in the year to 30 April, compared with £462.4m the previous year

Donations paid to charities by the Charities Aid Foundation have broken through the £500m mark for the first time, the charity’s most recent accounts show.

According to the charity’s accounts for the year to 30 April 2017, CAF paid £539.1m to charities, compared with £462.4m the previous year.

CAF also received a record £611m in donations and legacies, up from £523.5m the year before.

This means that CAF’s total funds have increased from more than £1.1bn to almost £1.3bn.

The value of the total assets controlled by the charity has also increased, from almost £2.2bn to approximately £2.4bn.

The accounts say that CAF has also completed its withdrawal from a multi-employer defined-benefit pension plan, which will limit its exposure to increased pension liabilities.

Overall investment income has increased from £16.7bn in 2015/16 to £19.1bn in 2016/17, and CAF also launched an investment account for the charity sector.

According to the accounts, the results have come even though “broader uncertainties arose as a result of the EU referendum and the US election, which came against a background of an already weak economic recovery”.

Three senior members of staff were among the top earners at CAF, all earning between £160,001 and £170,000, the accounts show.

The amount raised by CAF Donate, an online fundraising platform, grew by 10 per cent to £25m, the accounts show.

Sir John Low, chief executive of CAF, said: “We are overwhelmed by the level of generosity among the people and businesses that work through CAF to support the causes they care about.

“Despite economic uncertainty, we have been able to help our donors give well over £500m to charities, amazing resources that will strengthen communities and transform lives all over the world.

“And we are delighted that so many philanthropists trust CAF to steward and grow their major donations so they can continue giving strategically long into the future.”

Earlier this year, CAF Bank, which is owned by CAF, announced that it had more than doubled its lending in the year to 30 April 2016.

Source link

CAF настоятельно призывает непосредственно избранных мэров воспитывать культуру филантропии

В дискуссионном документе Фонд благотворительной помощи говорит, что он напишет 23 избранным английским мэрам, призвав их заняться сокращением гражданской благотворительности

Фонд благотворительной помощи призывает непосредственно избранных мэров в Англии «начать новую культуру гражданской филантропии» в их местных районах.

CAF заявила, что напишет 23 специально избранным мэрам Англии, попросив их заняться долгим циклом спада гражданской благотворительности, сыграв ведущую роль в привлечении благотворительных пожертвований от филантропов и предприятий в их районе.

В дискуссионном документе, опубликованном сегодня, CAF призывает мэров рассмотреть меры, включая фонд мэра для привлечения пожертвований для местных проблем, стратегию филантропии и назначение сотрудника по связям с филантропией для развития отношений с потенциальными филантропами и местными благотворительными организациями.

В статье излагается, как мэры могли вдохновить некоторых из филантропических мэров прошлого, включая Эндрю Барклай-Уокера в Ливерпуле или Джозеф Струтт в Дерби.

Родри Дэвис, руководитель программы политики Giving Thought в CAF, сказал: «Филантропия сыграла огромную роль в развитии многих великих городов и городов Великобритании. Долгое время существовала тесная взаимосвязь между ролью Местные мэры и гражданские филантропы.

«Внедрение непосредственно избранных мэров в Великобритании, таким образом, дает реальную возможность вдохнуть новую жизнь в гражданскую филантропию, которая уже давно упадка.

«Отстаивая местную отдачу и создавая правильные структуры и стратегии, у мэров есть прекрасная возможность охватить щедрость людей и бизнеса, чтобы помочь решить местные проблемы».

Source link

Women more generous for office charity collections, says CAF survey

An online survey for the Charities Aid Foundation finds that 66 per cent of women responded to office charity appeals last year, compared with 49 per cent of men

Women are more generous than men at responding to office charity collections, according to the Charities Aid Foundation.

An online survey of more than 1,000 people commissioned by CAF in March found that 66 per cent of women had responded to office charity appeals in the past year, compared with 49 per cent of men.

Overall, staff donated a mean average of £46.53 over the year. Of the 30 per cent who had sponsored a colleague to do something for charity, the median average donation was £10.

CAF, which is the UK’s largest payroll-giving provider, published the figures to mark the 30th anniversary of payroll giving.

The research, which was conducted by YouGov for CAF’s UK Giving survey, also found that 50 per cent of respondents were unaware of payroll giving.

Klara Kozlov, head of corporate clients at CAF, said charity appeals at work helped to boost morale as well as benefit good causes.

“While most people will find the money to make donations on an ad-hoc basis, some prefer a more structured approach,” she said. “Payroll giving enables people to make donations direct from their pre-tax pay each month.”

Source link

Give charities a clear voice in policy-making, CAF urges the government

In a paper published today, the Charities Aid Foundation says the sector is key to delivering social cohesion

The government should commission charities to improve community cohesion and give them a clear voice in policy-making, according to the Charities Aid Foundation.

In a paper published before the Queen’s Speech this morning, called Strong and Stable For the Many Not the Few, CAF makes a raft of suggestions including a bigger role for charities in their local communities.

“What has become clear is that action needs to be taken to unite people, to strengthen communities and to make sure that everyone feels they have a stake in society,” the paper says.

“Charities are core to delivering this, using their unique expertise and influence to heal divisions and strengthen society.

“National trends remain important, but much of this essential work has to be done on the ground at grass-roots level – the kind of level where charities are already operating.”

It also calls on the government to repeal or exempt charities from the lobbying act, or at least implement in full the recommendations made by the Conservative peer Lord Hodgson of Astley Abbotts in his review of the act.

Hodgson said the scope of the act should be reduced to include only activity intended to influence how people vote.

The CAF paper says the government should “enshrine the principle of charity advocacy in statutory law”.

Other suggestions include amending the Companies Act 2006 to improve transparency around corporate giving and requiring each government department to promote payroll giving to its employees.

It also calls for more government support for volunteering and says charities should be given a bigger role in shaping devolution deals.

Sir John Low, chief executive of CAF, called for charities to be given a big role in decisions made during this parliament.

“Government and politicians come and go, but charities are the constant glue that binds communities together,” he said.

“During this time of seismic change, charities are needed now more than ever to bring the country back together and help secure Britain’s place in the world.

“This Brexit parliament must use the unique expertise of charities to help rebuild communities, tackle social injustice and give a voice to those who may otherwise lack one.”

Source link

«Искусственный интеллект» может революционизировать благотворительную деятельность », – говорит CAF

Это может снизить затраты на благотворительные цели, чтобы дать советы потенциальным донорам и помочь людям выбрать, как жертвовать, статьи из собственного мозгового центра CAF предсказывают

Искусственный интеллект может революционизировать благотворительную деятельность, согласно Благотворительному фонду помощи.

В статье, опубликованной на веб-сайте CAF, Родри Дэвис, руководитель программы в Giving Thought, собственный мозговой центр CAF, говорит, что искусственный интеллект может помочь сделать советы филантропии «массовым товарным товаром», широко доступным для А не на богатых.

В статье также говорится, что искусственный интеллект может снизить затраты на благотворительные цели, давая советы потенциальным донорам, помогать людям выбирать, как жертвовать и решать, чего они хотят достичь путем их пожертвования, и помогать максимизировать социальные результаты и удовлетворенность доноров.

Последние заголовки

Искусственный интеллект мог даже стать новым благотворительным делом, поскольку он становится более обыденным, предлагает вторая статья Дэвиса .

Существует ряд примеров использования искусственного интеллекта благотворительными организациями, в том числе использование чатов и личных помощников.

Например, в нем упоминается проект, в котором Arthritis Research UK сотрудничает с Microsoft, чтобы пилотировать чатбот, который может дать пользователям индивидуальные рекомендации по артриту, которые, по словам Дэвиса, показывают, как искусственный интеллект может помочь благотворительному сектору.

В статье также обсуждается, как искусственный интеллект может создавать инструменты живого перевода, помогая переводить речь в реальном времени, что, по его словам, может помочь проектам, работающим с мигрантами и беженцами.

Предупреждение о сохранении и браконьерстве – например, о том, как рейнджеры должны патрулировать, чтобы предотвратить браконьеров в Африке, – а также помощь в сборе научных исследований и доказательств также упоминается в статье как возможное использование искусственного интеллекта в благотворительном секторе.

Source link

Все о грантах: о кодексе эксперта, ревности и профессиональных просителях

Лариса Аврорина, один из ведущих грант-менеджеров страны говорит о внутреннем устройстве грантовой сферы в России

Лариса Аврорина, руководитель программы развития фондов местных сообществ CAF Россия

В Красноярске в эти дни проходит большой летний форум: представители всех шестидесяти муниципалитетов края, бизнеса, НКО обсуждают, как эффективно привлекать и расходовать деньги в некоммерческой сфере. Так Красноярский край отмечает десятилетие краевой государственной грантовой программы.

«Это очень мощная площадка, ведущий, как я считаю, регион в стране, где отлично развита грантовая культура, проектная культура, включающая в себя все – и оценку, и обучение», так говорит Лариса Аврорина, руководитель программы развития фондов местных сообществ CAF Россия. Поэтому мы начинаем разговор об «анатомии русского гранта» с региональных грантозаявителей.

Это как зажечь свечу

Работа переговорной площадки «Благотворительность: действующие механизмы и перспективы развития». Фото: new.vk.com

Как сейчас развиваются некоммерческие организации в регионах, и насколько они стали лучше подготовлены как грантозаявители?

— У них появилась возможность получать гранты, но нужно знать правила и уметь ими пользоваться.

А теперь вопрос: а кто их учит?

Несколько лет тому назад, в том числе при поддержке международных организаций, было много тренинговых программ. Создавались ресурсные центры, которые учили организации «получать гранты», но потом количество обучающих программ резко сократилось.

У нас же появились большие грантовые программы, президентский грант. Появились операторы президентских грантов, профессиональные организаторы конкурсов, крупные и сильные.

Но нужно учить. Потому что часто гранты воспринимаются как просто финансовая помощь. Потекла крыша – идут в муниципалитет, там говорят, что денег нет. Тогда НКО узнает о грантовых конкурсах – и пишет туда. Для региональных маленьких структур это часто просто финансовый источник, а это ошибка.

А в чем смысл гранта? Даются некие деньги на новый проект, но грант не предусматривает постоянного финансирование, и получается, что никто не гарантирует проекту жизни «после гранта».

– Это всегда для организаций шанс и возможность. Если это первый грант, то это такой старт-ап, у НКО появился шанс получить ресурсы и дальше от них самих зависит, смогут ли они правильно их использовать, или видят себя в короткой перспективе. Но — я вижу источник проблемы в грантах на короткий срок.

Поэтому в программе развития фондов местных сообществ мы используем многоуровневую систему. Участниками могут быть как начинающие, так и достаточно опытные организации.  Для сильных мы все время поднимаем планку, поддерживаем профессиональное и институциональное развитие, чтобы НКО вышла на самодостаточный уровень развития, приобрела устойчивость. У нас есть номинация «старт-ап», когда мы даем грант тем, кто только-только начинает, и тогда мы дальше можем увидеть, вот этот старт-ап вырастет или не вырастет. По итогам отчетного периода мы анализируем результат. Если мы видим, что НКО начинает развиваться, расти, у нас есть номинация – «девелопмент», развитие. Такой грант позволяет организации выйти на новый уровень, освоить новые фандрайзинговые технологии, реализовать в сообществе новые программы. И наконец, у нас есть уже очень высокий уровень номинаций «альянс». Их получают сильные фонды местных сообществ, которые сами стали обучающими площадками, такими центрами развития. Так мы структурировали программу за 12 лет.

А бесконечно поддерживать организацию, – это неправильно. Нужен профессиональный рост. Как только эти маленькие организации становятся нужными для своей целевой группы, они превращаются в профи, которые уже могут привлекать деньги, – региональные, муниципальные . Они могут стать партнерами для муниципалитета, например, в решении социальных задач.

Часто просят гранты на проведение фестивалей. Порой это смущает – опять же это разовое мероприятие. Но фонды-грантодатели считают, что подобные события развивают регионы. Как вам кажется, правильно ли давать гранты на такие события?

– Я тоже не очень люблю, когда поддерживают какой-то абстрактный праздник, чествование. Например, часто любят ссылаться, что ветеранам на 9 мая или заслуженным работникам нужно устроить чаепитие. Мне кажется, на это можно не брать государственные деньги. Это можно организовать более человеческим и ресурсосберегающим способом. Но вот когда делаются фестивали, тут нужно смотреть: может из этого вырасти что-то или нет.

У нас есть пример – село Сорокино в Тюменской области, там создан фонд местного сообщества. Они сделали фестиваль. Пригласили на него бывших своих жителей, диаспору.

Тех, кто когда-то уехал отсюда – и остались родственники, отчий дом, бабушка, дедушка, кто-то приезжает на лето… И вы знаете, все это удалось. Приехали люди, и увидели, что они могут не просто бока пролеживать у бабушки на завалинке и загорать в огороде, а тут еще какая-то жизнь развивается, продолжается, они втянулись в это дело, и стали помогать, участвовать в проектах. Поняли, что и здесь все может как-то развиваться, шевелиться, и это будет интересно.

Для меня это хорошая иллюстрация благотворительности на селе – потому что часто меня спрашивают: ну какая там благотворительность, у нас все бедные. Но вот такой фестиваль привлекает дополнительные инвестиции в территорию. Когда мы видим, что заявители хотят привлечь людей, хотят чтобы это было интересно, завораживало, включало их в новые процессы и способствовало развитию– вот такие фестивали стоит поддерживать.

Такие инициативы мы тоже поддерживаем. Половина наших фондов местных сообществ – сельские фонды в удаленных, неиндустриальных территориях. Там нет никаких больших денег, нет большого бизнеса. Но запрос на движение и развитие оттуда пошел. Потому что люди тоже хотят, чтобы у них было, как в большом городе, были события, чтобы было интересно, чтобы они могли в этом участвовать. А праздников у них маловато, так что местное сообщество используют праздники как фандрайзинговые мероприятия. Такие события объединяют и аккумулируют ресурсы, и это начинает работать на сообщество. Это как зажечь свечу.

Грант как бантик

Какую часть бюджета НКО должен составлять грант? Это основное финансирование или, скорее, некий бантик, дополнительный бонус?

– Это зависит от программы, которую планирует донор-грантодатель. Можно, скажем, сказать: ребята, сто процентов наши, сто процентов ваши. И при этом задача будет поставлена так, что организации не смогут в этом участвовать, – потому что у них запросили большое софинансирование. Это всегда искусство планирования грантовой программы. Надо оценивать возможности той целевой группы, которую вы приглашаете к участию. Например, грантодатель объявляет, что хочет, чтобы решилась такая-то социальная проблема, и он может дать грант такого-то размера, не больше. Но способны ли наши участники конкурса, наши потенциальные грантополучатели, привлечь остальное финансирование? Надо все просчитывать.

С другой стороны, есть примеры, когда организации участвуют в грантовых конкурсах за счет привлеченных местных ресурсов, которые представляет фонд местного сообщества. И они будут биться за пять, за десять тысяч рублей. Потому что они уже ведутработу, и им просто на не хватает денег, и тогда она пишут заявку – ребята, мы вот делаем это и это, и будет хорошо и замечательно, если вы нам поможете вот этот кусочек закрыть финансово. Плюс –  для них это еще и уважение в сообществе как к победителям в конкурсе.

– То есть это бантик в данном случае?

– Нет, это не бантик. Бантик – это когда мы, например, говорим про пиар, обещаем, что звезд пригласим. На бантик вообще донор, особенно за счет местных ресурсов, денег не дает. Обычно же у фонда есть уже продуманный проект, с выстроенной логикой.

А может быть наоборот – у организации мало денег, а грант они хотят получить большой?

– Может. Понимаете, всегда должно быть софинансирование, потому что это стимул для организации – прежде всего в том, чтобы они могли просчитать собственные возможности и ресурсы. «Мы понимаем, мы умеем, мы знаем, но у нас нет денег». И вдруг появляется возможность привлечь существенные деньги, которые помогут решать эту проблему.

Но надо помнить, что если сама организация маленькая, то она не сможет освоить большие деньги. Ведь это же колоссальная отчетность, ответственность, это умение планировать. Два миллиона рублей, скажем, – что это такое для маленькой организации? Это значит, что они должны найти партнеров, они должны выстроить весь финансовый, весь программный менеджмент. Они должны точно позиционировать программу, и так далее.

Поэтому я считаю, что маленьким организациям неправильно давать большие гранты. Это будет неэффективно. Поэтому, когда мы выращиваем организацию, мы ей даем сначала грант-старт-ап. Скажем, это могло быть три, пять тысяч долларов. То есть примерно триста тысяч, на восемь-десять  месяцев.

Интерес грантодателя

qRjLQtHsgZwНа одной из площадок форума. Фото: new.vk.com

В чем интерес грантодателя? Это абстрактное доброе дело, филантропия, или все же есть определенная цель?

– Прежде всего, это достижение результатов. Грантовый конкурс –возможность быстрого реагирования на проблему. Организации могут быстро подключиться к ее решению. Поэтому это такой ларец, в котором есть ресурсы.

Цель государства понятнаблагодаря развитию таких организаций и сообществ решаются социальные проблемы, допустим, региона. А с точки зрения фонда-грантодателя? Он же тратит свои деньги.

– У нас есть разного типа фонды. Допустим, частный фонд определяет для себя ту сферу, которую он бы хотел поддержать. Для многих это репутация. Фактически, действительно чистая филантропия. Сам фонд ничего не получает от этой деятельности – он отдает. Частный фонд – допустим, как Фонд Тимченко, – это компания, управляющая благотворительными ресурсами, которая определяет новые сферы их применения, анализирует и решает, что важно. Скажем, фонд Тимченко первый начал поддерживать пожилых. Да, занимается, конечно, государство. Но не как перспективной категорией.

Или корпоративные фонды. Но они чаще работают на территориях присутствия бизнеса. Такие фонды тоже дают гранты. РусАл, Норникель, Северсталь, Объединенная металлургическая компания, – корпорации создают фонд как управляющую организацию своими благотворительными программами.

Оценка

28zQUryXewsУчастники форума. Фото: new.vk.com

Как правильно оценивать результаты? По каким критериям в отчете можно понять, что это настоящий результат, не бумажный?

– Есть набор инструментов, которые позволяют донору, грантодателю, отслеживать результат. Это прежде всего постоянный мониторинг и системы отчетности, финансовой и программной. И оценочные инструменты. Система оценки изменений, оценки достижения результатов, оценки устойчивости, и так далее. Но независимая оценка стоит довольно дорого. Поэтому чаще грантодатели опираются на представленные документы. Мы можем говорить, были ли деньги потрачены в соответствии с бюджетом или, допустим, были нарушения.

У нас, скажем, очень строгие требования к соблюдению структуры бюджета. Если, например, у организации в каком-то месте не хватило денег, и они просят со статьи на статью перевести, мы всегда запрашиваем основание, – почему. Допустим, деньги были заложены на печать, а они просят перевести на семинар. Но тогда мы задаемся вопросом: ведь если вы не напечатаете запланированные материалы, или брошюры и так далее, ваша целевая группа не получит информацию. Разрушится ткань проекта. Значит, НКО надо придумать, где взять недостающие деньги – найти, например, спонсора.

Как понять, что не проекты-заявители, а сам грантовый конкурс и работа грантодателя были эффективны?

– Это очень большая задача, и мало кто это делает: нужно проводить оценку самой программы, включая тех, кто разрабатывал и тех, кто в ней участвовал. И это довольно профессиональная, и объемная, дорогая вещь.

Если этот грант от частного фонда, то он сам делает для себя оценку, то есть фактически отчитывается сам перед собой. А если это был грант от фонда местного сообщества (а грантодатель эти деньги собрал, аккумулировал ресурсы от сообщества), – он перед ним отвечает за эти деньги. Поэтому такой фонд всегда ведет постоянную оценочную деятельность.

Допустим, такой фонд может управлять именным проектом. Скажем, есть бизнесмен Василий Петров, к которому все время ходят и просят деньги, но отказать всегда не просто, а ресурсов не хватает, чтобы всем помочь.. В этом случае он может в фонде местного сообщества (ФМС) открыть свой именной фонд. И отправлять своих просителей туда. Фонд в этом случае становится управляющим и отчитывается перед его создателем.

Обычно работу грантовой программы оценивает тот, кто ее разрабатывал и принимал по ней решение. Но нужна и внешняя оценка. В свою программу на протяжении всего, более чем десятилетнего периода, мы приглашали независимых экспертов, даже международных. В последний раз, когда мы это делали, в 2014 году , по результатам мы опубликовали доклад «Местная филантропия национального значения». Это стоит денег и далеко не каждый донор это делает, но мы делаем.

Ошибки  грантозаявителей

Каковы наиболее частые ошибки заявителей в грантовых заявках, в отчетности, в коммуникации с грантодателем?

– Мне кажется, первая ошибка – заявители недооценивают или неправильно оценивают задачи конкурса. У каждого конкурса и у каждой программы, свои рамки. Поэтому заявитель должен понимать, каковы цели грантовой программы, зачем в нее вкладываются ресурсы, что грантодатель ждет от участника. Часто же организации просто подают заявки, не вдумываясь.

Еще одна типичная ошибка – завышенные бюджеты в заявке. Даже не потому, что просят много денег – а потому, что хотят их потратить недостаточно эффективным образом. Они закладывают неэффективные статьи расходов.

Вот недавно я оценивала один из проектов. Крупная общественная организация написала заявку, и очень была обижена, что не получила грант. Но что у них было в бюджете? Какую задачу они хотели решить? Устраивать праздники, встречи, приемы – то есть нужны деньги на банкет, на мероприятие. Но кто же будет давать грант на банкет? Уж точно не в рамках программ, которые ориентированы на решение социальных проблем.

Или я часто видела проекты, когда, например, в бюджете пишется: у нас спонсором выступает такой-то крупный театр, устраивает благотворительные спектакли для ветеранов труда, войны, района и так далее. И в бюджете пишут, что они этому спонсору заплатят за билеты. Непонятно, это спонсорство или, возможно, партнерские, дружеские отношения и деньги ни причем?

И вот такие вещи – те самые «бантики», на которые просят довольно значительные деньги. Без бантиков тоже ведь не обойдешься, они тоже иногда нужны. Но не корзина с бантами. Не за счет государственных денег.

Есть какие-то ошибки с точки зрения выбора основного направления, на которое организация хочет получить грант?

– Да, очень много случаев, когда организации распыляются, просят гранты на разные программы. У организации должна быть миссия. НКО будет успешна, если соответствует этой миссии.

А есть некие профессиональные просители, которым просто деньги собрать. Хотите – на детей, хотите – на стариков, хотите – на лыжные гонки попросят. На что угодно. Такие заявители могут летний лагерь организовать, зимний лагерь организовать, или поход – это организаторы, менеджеры, но это не организация.

Этика

На грантовый конкурс могут быть поданы тысячи заявок. Как при этом соблюсти объективность? Как грантополучателям убедиться, что их правильно оценили?

– Грантодатель собирает экспертов и прежде всего следит, что бы у экспертов не было конфликта интересов. Эксперт подписывает соглашение, что если выясняется, что он связан с организацией-заявителем, то он ее не оценивает. Это уже дело порядочности и репутации. Репутационные риски – это всегда очень чувствительная тема.

Элемент договоренности или коррупции отсутствует?

– Обычно есть несколько систем отсева. Первая ступень – техническая: заявитель не представил необходимые документы, опоздал, неправильно оформил и так далее. Это решает технический персонал, допуская или не допуская заявку на конкурс. Затем формируется экспертный совет. Мы, как правило, друг друга не знаем, не знаем, кто оценивает конкретную заявку. Заявку читает как минимум три эксперта. Бывают сложности, когда один эксперт, скажем, оценивает очень жестко, а другой ставит мягкие оценки. Это приходится нивелировать. Некоторые грантодатели проводят тестирование среди экспертов, но далеко не каждый это делает.

После получения экспертных оценок заявки рейтингуются. И здесь тоже происходит отбор. Грантодатель смотрит: допустим, есть три миллиона, а у нас хороших заявок, с высоким рейтингом, на четыре миллиона. Всегда грантодатель стоит перед выбором. Либо пожертвовать отличными проектами и поддержать только тех, кто попадает в эти три миллиона. Либо еще раз посмотреть проекты и скорректировать бюджеты, там, где это приемлемо. Но это увеличивает нагрузку на программу и экспертов. И обязательно должно быть зафиксировано в положении о грантовой программе заранее.

После экспертов (их данные никогда не раскрываются) все решает конкурсная комиссия, она рассматривает список прошедших отбор заявок.

А судьи кто? Как подбираются эксперты? И получают ли они зарплату за свою работу?

– Бывает по-разному. Недавно я, скажем, работала экспертом для двух регионов, но бесплатно, как волонтер. Мне хотелось помочь, и это носило обучающий характер, потому что у меня гораздо больше опыта, чем у тех экспертов, которые там работали. Но как правило, крупные доноры такую работу все-таки оплачивают.

Кто вообще становится экспертом? За много лет уже сформировано экспертное сообщество в России. Как правило, приглашаются люди, которые уже обладают необходимыми компетенциями. Бывает, что экспертами выступают лидеры общественных организаций, которые обладают опытом разработки и реализации проектов.

Эксперт, во-первых, знакомится с политикой конкурса, с задачами, стоят перед программой, с набором критериев, по которым он должен оценивать заявки. Некоторые конкурсы настолько перегружены индикаторами, критериями, вопросами, на которые должен ответить эксперт, что это сумасшедшая работа.

Есть ли общие правила игры, какой-то кодекс эксперта?

– Главный кодекс эксперта — это его репутация

Перед началом работы, как я говорила, эксперт подписывает заявление об отсутствии конфликта интересов. Я уже много лет занимаюсь разработкой различных конкурсов и грантовых программ. В какой-то момент, примерно в 2002 году, несколько грант-менеджеров и экспертов ведущих фондов поняли, что возникла ситуация, когда стали активно развиваться различные программы с использованием грантовых конкурсов. Это программы корпораций, региональные и муниципальные конкурсы, стали появляться частные фонды.

А знаний, как это сделать правильно и профессионально, как минимум, не достаточно, и не хватает специалистов. То есть определился запрос на подготовку таких специалистов, разработку стандартных процедур и правил организации и проведения конкурсов.

И тогда мы, группа грант-менеджеров энтузиастов, создали Российскую школу грант-менеджеров. Задача Школы не только сформулировать основные правила грантмейкинга, но попытаться сформулировать базовые основы и кодекс новой профессии. Школа работала 4 года. Тогда у нас было очень много слушателей, от представителей некоммерческих организаций до муниципальных служащих и представителей корпораций.  

Мы разрабатывали вместе с юристами, какой должен быть обязательный пакет документов, как формировать экспертный совет, что бы не было конфликта интересов. Думаю, мы можем гордиться тем, что тогда сумели заложить основы новой профессии, сформулировать основные принципы создания грантовых программ.

Обиды

— Если грантодатель дает деньги хорошо зарекомендовавшим себя и развивающимся грантополучателям, то ведь получается, что он поддерживает одни и те же НКО? Это дает простор критикам: опять этим дали, а нам не дали. Вы знаете, что так происходит после каждого конкурса…

– А это, опять же, уже искусство планирования грантовых программ. Конечно, сильные организации умеют писать заявки, они точно знают, как правильно выстроить проект. Но если у нас не будет номинации для маленьких, если мы не разделим сильные и начинающие НКО, то к сильным маленькие никогда и не подтянутся.

А как вы оцениваете недовольство результатами конкурсовэто ревность? Есть ли в этом недовольстве хоть какая-то объективность? И вообще – может ли быть, что грантодатель пристрастен?

– Недовольные есть всегда. Есть победители и те, кто не получил финансирование.

На своих семинарах, лекциях, мастер-классах я всегда говорю: ребята, вы же понимаете, конкурс есть конкурс, вам никто не обязан, вы можете его выиграть, а можете проиграть. Возьмите те же музыкальные конкурсы, да любые. Сегодня я лауреат, занял первое место, а на следующем не прошел в финал. Любой конкурс – это вызов.

И мне кажется, что для организации это тоже хорошая школа. Раз попробовали, два попробовали, и, кстати, хорошо, если они получают обратную связь, в чем были недоработки или ошибки.

Черный список и доска почета

Могут быть у грантодателя какие-то «черные» списки грантозаявителей? Допустим, они просят средства на что-то несерьезное, или каждый раз неправильно составляют заявки, или делают еще какие-то ошибки?

– Сейчас этого меньше, но раньше такая практика была у некоторых фондов. Пока у нас в России были международные гранты, некоторые доноры вели такие «черные списки». Я не могу сказать, что они обменивались активно этими списками. Но с организацией, если она проштрафилась, неправильно потратила ресурсы и так далее, – с ней прекращали иметь дело.

То есть в такие списки попадали те, кто допускал нарушения в использовании грантовых средств или не представлял отчет.

Финансирование может быть как пожертвование или выдача субсидий, а может быть за счет государственных средств. Отчетность в этом варианте жесткая. И если фонд-оператор видит, что неправильно израсходованы ресурсы, он вправе вмешаться, и я знаю случаи, когда был запрос на возврат денег, потому что это государственные средства.

А есть, наоборот, у грантодателя «призовые скакуны», гордость, такие прекрасные грантозаявители, которыми потом можно гордиться?

– Мне кажется, когда ресурсы гранта правильно использованы, без всяких нарушений, и есть хороший результат, – и у каждого отдельно, и общий результат – это есть предмет гордости. Я, например, горжусь каждым, кто у нас участвовал в программе развития фондов местных сообществ.

Например, есть очень сильные фонды, которыми можно гордиться, потому что они стали профессиональными организациями, и даже операторами крупных корпоративных, частных фондов или государственных программ по выделению субсидий в регионах. Такие фонды зарекомендовали себя как профессиональные экспертные организации, способные не только вести конкурс, но проводить мониторинг, оценку, готовить экспертов и так далее.

А есть и маленькие организации, которыми хочется гордиться.

Вот к нам на конкурс как-то пришел проект в номинацию старт-ап из маленького поселка городского типа с замечательным названием Пряжа –это в Карелии, недалеко от Петрозаводска.

Там образовалась инициативная группа людей. В какой-то момент некоторым из них показалось, что как-то увядает все – то ли уехать отсюда, место сменить, работу, жизнь.

А потом эти люди вдруг посмотрели вокруг себя и увидели, что вообще-то к ним приезжают люди из других регионов, например, из Санкт-Петербурга, еще откуда-то, открывают свое дело. И вот тогда пришло понимание, что в Пряже есть нечто такое, что привлекает. Тогда они решили посмотреть, что может быть интересным, что может стать точкой развития и встретиться с этими людьми, которые приехали. Вместе придумали массу интересных проектов.

В итоге сейчас там совершенно замечательный фонд местного сообщества. Они, например, создали мастерскую, стали восстанавливать местные ремесла.  Развивают социальное предпринимательство. Появился в поселке каток – не у государства деньги стали просить, а люди сами собрали средства и построили. Сейчас делают сквер. У нас они получили грант как старт-ап.

Та же деревня Сорокино, про которую я рассказывала, – тоже грантозаявитель, которым можно гордиться. Они были старт-апом, теперь получили грант по развитию ремесел  в фонде Тимченко. То есть сельский фонд местного сообщества стал заметной ячейкой в культурной мозаике на карте России.

Грантодатель не просто поддерживает и развивает проекты и организации. Вокруг грантополучателей развиваются люди, формируется новый тип ответственных отношений. Мне кажется, что это и есть самое важное в развитии грантовых программ.

Дети и наставники: лучшие практики НКО в сборнике «Новые возможности»

CAF Россия опубликовал сборник лучших практик некоммерческих организаций, работающих с детьми-сиротами. В сборнике «Новые возможности» рассказывается о работе НКО с воспитанниками сиротских учреждений в сфере их социализации.

Издание включает в себя описание технологий и практик работы шести НКО. Среди них: наставничество, постинтернатное сопровождение, развитие адаптационных навыков.

Подробнее о наставничестве и программах — в обзоре «Филантропа»

Снимок экрана 2016-08-02 в 23.29.10Наставничество в работе с детьми-сиротами появилось в нашей стране в конце XX века. История началась с того, что группа профессоров из Перми и Йошкар-Олы побывала по обмену опытом в Америке, где они узнали о программе наставничества для детей в сложной жизненной ситуации. Вернувшись, они познакомили с идеей наставничества своих студентов-психологов. Так международная программа наставничества Big Brothers Big Sisters, существующая в США с 1904 года, пришла и в Россию. В 2003 году инициативная группа зарегистрировалась в качестве общественной организации, появились Big Brothers Big Sisters of Russia (сейчас на русском организация называется «Старшие Братья Старшие Сестры России»), а в 2007 году их офис был открыт в Москве.

Параллельно, в 1999 году в России начала работать международная программа Кидсейв, которая также большое внимание уделяла наставничеству.

Вскоре эта новая и отчасти непривычная для нашей страны практика социальной адаптации детей-сирот была освоена многими другими организациями, работающими с детьми-сиротами.

В сборнике представлен опыт обоих пионеров в этой области — МОО «Старшие Братья Старшие Сестры» и фонда «Хранители детства» (представительство «Кидсейв Интернешнл» в России). Подробно описаны технологии наставнической работы, оценка ее эффективности и также процесс подготовки волонтеров. Человеческие истории дают возможность почувствовать, какую роль играют наставники в жизни конкретных ребят.

Программы двух фондов — «Надежда» и «ФОКУС-МЕДИА» — нацелены на трудовые способы адаптации выпускников детских интернатных учреждений.

Программа «Начало пути» фонда «Надежда» включает в себя постоянное сопровождение выпускников детских интернатных учреждений в процессе учебы и на первых рабочих местах. Наставники сначала помогают ребятам с профориентацией, а затем поддерживают их в освоении будущей профессии. Кроме рассказа об опыте организации, в сборнике описано взаимодействие наставника с подопечным на рабочем месте.

В «Программе трудоустройства студентов профессиональных училищ и колледжей» фонда «ФОКУС-МЕДИА» используются тренинговые технологии. Благодаря этому у ребят развиваются навыки коммуникации, самопрезентации, управления своими знаниями и, как следствие, возможность раскрытия личностного потенциала. Тренинги направлены также на то, чтобы повышать у выпускников мотивацию к трудоустройству. В сборнике описан подход и представлены интервью и рассказы — обратная связь от участников программы.

Использовать игровой метод в работе с детьми-сиротами предлагает МОО «Игры будущего». «Проект «Полдень»: сюжетно-ролевые игры в социальной адаптации воспитанников детских домов» направлен на развитие у них компетенций, необходимых для эффективной социализации и приобретения опыта жизни в обществе. Наряду с социализацией «Полдень» учит детей совершенствовать навыки самоорганизации — управлять такими ресурсами, как время, деньги, знания и умения. Авторы подробно описывают устройство игр, возможные темы, процесс разработки, анализ результатов и т.п.

Центр «Расправь крылья!» представил три своих масштабных инициативы: «Программу постинтернатного сопровождения и поддержки выпускников детских домов, школ-интернатов и замещающих семей», проект «Молодая мама» и проект «Я служу России». Программа сопровождения включает в себя просветительскую, диагностическую и коррекционную работу с выпускниками, защиту их личных, жилищных, имущественных прав и интересов и многое другое.

Проект «Молодая мама» оказывает помощь беременным женщинам и молодым мамам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, для предотвращения вторичного социального сиротства. А проект «Я служу России» направлен на подготовку ребят к службе в армии, последующее сопровождение и адаптацию при возвращении.

bol-shie-brat-ya-bol-shie-sestry-

«Вы найдете в сборнике все самое передовое и лучшее в работе тех, кто своим участием старается поменять ситуацию с адаптацией детей-сирот, кто старается помочь в преодолении бедности среди выпускников детских домов, кто жертвует свое время и силы для того, чтобы дети-сироты становились созидательными гражданами, искали свой путь самореализации. Огромная признательность Фонду CAF за создание такого важного и нужного методического сборника, который, я уверен, значительно повлияет на общую ситуацию с адаптацией и социализацией детей-сирот в Российской Федерации», — написал во введении Александр Гезалов, выпускник советского детского дома, общественный деятель, эксперт в области социального сиротства.

Издание адресовано руководителям, сотрудникам, волонтерам и другим специалистам, заинтересованным в содействии в социализации и трудоустройстве выпускников российских учреждений для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Книгу можно скачать или бесплатно получить в офисе CAF Россия.

Британская авиакомпания половину прибыли потратит на благотворительность

Особенностью авиакомпании является то, что половину своей прибыли она будет тратить на благотворительность, — сообщает ЦТС со ссылкой на Airinme.

Лоукостер People over Profit (POP) позволит каждому пассажиру при бронировании перелета лично выбирать, на какие цели пойдут потраченные им средства. Взносы будут перечисляться в фонд Charities Aid Foundation.

На данный момент авиакомпания базируется в лондонском аэропорту Stansted. Первые рейсы благотворительного лоукостера запланированы в конце этого года в Индию. Компания оперирует самолетами Airbus A330-300. На борту будет предусмотрен только эконом-класс.

«Авиакомпания будет не просто обслуживать пассажиров, но и приносить пользу тем странам, в которые летает», — заявил гендиректор POP Навдип Сингх Джадж.

Ранее ЦТС сообщал, что ирландская бюджетная авиакомпания Ryanair планирует резко снизить тарифы в ближайшие месяцы, чтобы увеличить долю на все более конкурентном европейском рынке коротких перевозок. «Если в Европе и есть тарифная война, Ryanair в ней победит», — сказал глава компании Майкл О’Лири в видеопрезентации, посвященной презентации финпоказателей за 2016 финансовый год.

Снижение тарифов позволит Ryanair увеличить количество пассажиров на 9% до 116 миллионов, укрепив лидерство в Европе по этом показателю.