Сирота в киевской больнице: ребенку нужна помощь

Редакция “Обозревателя” начинает сбор средств для помощи тяжелобольной годовалой девочке, оставленной без присмотра и ухода в Киевской городской детской клинической больнице №2.

Недавно социальные сети облетели ужасные фотографии Светочки Н., обнаруженной волонтерами в Киевской городской детской клинической больнице №2. Неизлечимо больной ребенок с гидроцефалией и множественными пороками развития, который и так обречен на муки с момента рождения, остался в больнице без присмотра. Результат – кровавые раны (пролежни) на теле, неподстриженные ногти, впивающиеся в ладошки при регулярных судорогах; ухудшение общего состояния.

Благодаря вниманию волонтеров и прессы в больницу была направлена комиссия во главе с Уполномоченным Президента Украины по правам ребенка Николаем Кулебой. Девочку осмотрели независимые медики. Врачи признали, что ребенок находится в очень тяжелом состоянии и ему и днем, и ночью необходим уход.

Сейчас Светочке уже лучше: ногти подстрижены, раны заживают.

К сожалению, кардинальных улучшений ее состояния ждать не стоит: она родилась недоношенной, в 32 недели, с тяжелыми патологиями, в частности с гидроцефалией – скоплением жидкости в головном мозге, что приводит к увеличению черепа и нарушению работы мозга.

Родители оставили девочку в роддоме, оттуда она была направлена в Киевский городской дом ребенка “Березка”, но в этом заведении находилась редко – почти вся ее маленькая жизнь проходила в больницах.

Вначале ей, как всем детям с гидроцефалией, установили резервуар для дренирования жидкости, затем резервуар заменили шунтом. Однако постоянно возникали осложнения: различные инфекции, дисфункция шунта и пр., поэтому и нужны были многочисленные госпитализации.

Волонтер благотворительного фонда “31 июня” Александра Телятникова постоянно “ведет” этого ребенка еще с момента выписки из Охматдета, из отделения по выхаживанию сильно недоношенных детей. Фонд собирал деньги на лечение и операции для Светы.

Примерно один-два раза в месяц Александра навещает каждого из своих многочисленных подопечных и во время очередного визита обнаружила Светочку в тяжелом состоянии в закрытой палате. Александра говорит, что это уже не первый случай, когда этот ребенок оставался без присмотра в той же детской больнице №2. И то же случалось и с другими детьми с похожими неврологическими диагнозами, поступавшими в эту больницу из дома ребенка “Березка”.

Александра Телятникова говорит:

“Перспектив кардинально улучшить Светочкино состояние не было никогда. Она бы все равно оставалась лежачей слепой девочкой. Да, это паллиативный ребенок, неизвестно, сколько она еще проживет – может быть месяц, может быть, год. Но разве это значит, что можно добавлять ей мук, лишая ухода?

В этой же больнице точно так же запускают, оставляя без присмотра, и других детдомовских детей. В палате рядом со Светочкой я обнаружила вторую девочку с гидроцефалией, с большой головой и выпуклым родничком. Судя по ее внешнему виду, девочку срочно необходимо показать нейрохирургам на предмет шунтирования. Ира примерно того же возраста, что и Света, и живет в том же доме ребенка. Ее срочно выписали из больницы обратно в дом ребенка перед приездом телевизионщиков, снимавших сюжет о Светочке”.

Сложно сказать, кто больше виноват в ситуации – медики, заходившие в замкнутую на ключ палату лишь для того, чтобы сделать самые необходимые процедуры, или директор дома ребенка “Березка”, являющийся официальным опекуном Светы и по закону обязанный следить за тем, как ее содержат в больнице.

Николай Кулеба заявил, что главная ответственность лежит на опекуне. По его словам, государство выделяет на одного ребенка почти 20 тыс. гривен в месяц, – достаточно для того, чтобы организовать надлежащий присмотр.

Медики признали свою вину лишь отчасти, но они виновны, как минимум, в бездушии и невнимании к страданиям маленькой пациентки.

Пока государственные инстанции перебрасывают друг на друга ответственность, Свете и другим детям-сиротам с такими же или похожими проблемами требуется срочная помощь.

Благотворительный фонд “31 июня” планирует нанять для Светы и Иры круглосуточную медсестру, точнее, двух медсестер, которые могли бы дежурить в палате посменно. Для этого ориентировочно требуется около 12 тысяч грн в месяц.

Кроме того, фонд собирает деньги на приобретение эндоскопа для внутричерепных операций – с помощью такого оборудования можно обходиться без трепанации черепа, что повышает шансы детей если не на выздоровление, то на стабилизацию. Например, Ира, если ей вовремя оказать необходимую помощь, – хотя и будет инвалидом, возможно, сможет прожить достаточно долгую жизнь. А если ее найдет семья – то и счастливую.

На покупку эндоскопа требуется 60 тыс грн.

Редакция “Обозревателя” переведет часть этой суммы на счет благотворительного фонда “31 июня”. Мы предлагаем читателям присоединиться к сбору денег.

Карта Приватбанка
Номер: 5169 3305 0700 8123
Гращенкова Наталья Ивановна (ФИО директора фонда)

Счет в ПАТ “Приватбанк”,
МФО 320649, код ЄДРПОУ 37935873
БФ ІМ. СВ. ЛУКИ (ВОЙНО-ЯСЕНЕЦЬКОГО)
р/р № 26009052612525 (грн)

Счет в ПАТ “Райффайзен Банк Аваль”
МФО 380805, код ЄДРПОУ 37935873
БФ ІМ. СВ. ЛУКИ (ВОЙНО-ЯСЕНЕЦЬКОГО)
р/р № 26009359761 (грн)

Назначение платежа:
Благотворительный взнос без НДС на лечение Светочки Н. \ на мед. оборудование

Фонд Обнаженные сердца: Антонио Бандерас в благотворительности

Известная российская модель и филантроп Наталья Водянова привлекла Антонио Бандераса к благотворительности.

Испанский актер примкнул к числу знаменитостей, помогающих фонду Водяновой “Обнаженные сердца”.

Он вместе с Натальей представил проект “Делай как я”, цель которого – вдохновлять людей на добрые дела. Осенью Бандерас лично приедет в Москву, где подробнее расскажет о проекте, который будет состоять из ряда онлайн- и оффлайн-активностей.

Сотрудничество испанского актера и фонда “Обнаженные сердца” не ограничится участием Бандераса в проекте “Делай как я”. Во-первых, он предоставит для благотворительного вечера Фонда свой лот – эксклюзивную фотосессию, которую он проведет самостоятельно. Во-вторых, направит в Фонд по 100 рублей с каждой продажи его ароматов Queen of Seduction, King of Seduction и King of Seduction Absolute. Все вырученные средства пойдут на основные направления работы организации – создание системы бесплатных услуг для семей, воспитывающих детей с нарушениями развития, и строительство инклюзивных детских игровых площадок.

“Я горжусь нашим сотрудничеством с Натальей и ее Фондом . В сентябре я планирую визит в Москву для запуска моего нового аромата, и с самого начала моей работы в бьюти-индустрии я решил, что выполню долг перед обществом, отблагодарив за все то, что я получил. Я благодарю Наталью за возможность помогать детям в России. Она великолепный партнер и организатор: невероятно красивая, чуткая и, кроме того, по-настоящему щедрый человек”, – отметил Бандерас.

Антонио Бандерас со своими ароматами – King of Seduction и Queen of Seduction

Антонио Бандерас участвует в благотворительной кампании не впервые. В Испании он ежегодно проводит благотворительные ужины в помощь Фондам Lágrimas y Favores и Niños en Alegría, в США активно сотрудничает с Фондом Broadway Cares. Участие актера не ограничивается финансовой поддержкой: сотрудничая с перечисленными фондами, он регулярно общается с подростками из неблагополучных семей и помогает им развивать актерские способности.

Краматорск продолжает оказывать помощь жителям буферной зоны

В июне текущего года завершился срок исполнения благотворительным фондом «Каритас Краматорск» одного из социально важных проектов – «Подготовки к зиме в буферной зоне Луганской и Донецкой областей II».

Проект предусматривал следующие виды помощи, как обеспечение медицинскими аптечками, рецептурными медикаментами, топливом для обогрева, электрообогревателями, материалами для ремонта поврежденных войной зданий, психологическое сопровождение.

Неоднократно в городах, расположенных в «серой зоне», психологи БФ «Каритас Краматорск» проводили мероприятия, призванные снять с детей и взрослых психологическое напряжение – следствие трагических событий, которыми полна жизнь на Востоке Украины в последние годы.

В рамках проекта БФ «Каритас Краматорск» обеспечил граждан льготных категорий рецептурными медикаментами на сумму более 610 тыс. Грн. Социальные работники фонда доставили бенефициарам 1900 медицинских аптечек, 104 электрообогревателя для отопления помещений в зимний период, обеспечили топливными брикетами 1380 домохозяйств, расположенных в буферной зоне.

Благодаря БФ «Каритас Краматорск» владельцы почти 300 домохозяйств восстановят дома, подвергшиеся разрушениям. Помощь различных видов получили жители 4 городов и 12 поселков, расположенных в буферной зоне в Донецкой и Луганской областях.

Директор БФ «Каритас Краматорск» отец Василий Иванюк подчеркнул, что выполнение важного проекта, который позволит многим жителям буферной зоны провести холодное время года в более комфортных условиях, стало возможным при поддержке европейского инвестора Cordaid (Building flourishing communities).

Руководитель фонда выразил искреннюю благодарность представителям органов местной власти, волонтерам и всем, кто помогал его подчиненным, при содействии качественному выполнению задач проекта.

Благотворительный фонд «Каритас Краматорск» был создан весной 2015 года. Его деятельность направлена на оказание помощи внутренне перемещенным лицам, проживающим в городах северного региона Донбасса, и жителям буферной зоны.

Финансовое обеспечение работы БФ «Каритас Краматорск» осуществляют организации и благотворители из стран Европы.

Топ-5 звезд, которые отдали свои гонорары на благотворительность

Если у человека чистое сердце, он каждый раз будет сеять любовь, делая этот несовершенный мир добрее. Всегда приятно осознавать, что добро побеждает зло, что добрых, хороших, честных и сердечных людей на этой планете больше. Это вселяет надежду на светлое будущее.

Сегодня мы предлагаем тебе узнать имена звезд, которые не жалеют собственных гонораров и щедро жертвуют деньги на благотворительность. Эти истории вдохновляют. Сколько бы ты не зарабатывал, как бы не складывалась жизнь, всегда есть возможность помочь ближнему – деньгами, вещами, добрым словом или просто своим вниманием.


  • Джоан Роулинг

Известная писательница, автор истории о “Гарри Поттера” благодаря своей фантазии и писательскому мастерству заработала гонорар в размере миллиарда долларов. Но, статус миллиардера продержался за ней не долго. Треть своего состояния Джоан отдала на благотворительность. Всего Роулинг потратила на филантропию около 160 миллионов фунтов. Большая часть этой суммы ушла в благотворительную организацию “Lumos”, которую основала Роулинг.

Роулинг рассказала, что однажды она увидела в газете статью, посвященную детям с физическими и умственными отклонениями из Восточной Европы. Публикация сопровождалась фото ребенка, который фактически находился в клетке. Фотография настолько поразила женщину, что она решила посвятить свои силы изучению проблемы: ездила по детским домам Молдавии, Чехии, Болгарии и Украины, общалась с медицинскими чиновниками. Сегодня “Lumos” способствует поддержке семей, решившихся взять ребенка с особенностями, а также на улучшение условий жизни в детских домах.


  • Марк Цукерберг

Миллиардер, основатель сети Facebook Марк Цукерберг несмотря на свое невообразимое состояние, очень равнодушно относиться к деньгам. На день рождения своей дочери он оставил сообщение в своей социальной сети, где признался, что в течение жизни отдаст 99% пакета акций Facebook на благотворительность и общественную деятельность. В своем сообщении, которое он адресовал своей дочери, Марк указал, что деньги пойдут на развитие человеческого потенциала и создание равных возможностей для детей во всем мире.

Исходя из стоимости акций Facebook состояние Цукерберга оценивается в 45 миллиардов долларов. В течение ближайших трех лет Марк Цукерберг обязался тратить на благотворительность по миллиарду в год. Также, обращаясь к дочери Макс, он пожелал ей вырасти в мире, лучше нашего.


  • Тина Кароль

Известная украинская певица Тина Кароль после трагической смерти мужа стала настоящим филантропом. Свои гонорары, полученные за сольные концерты, проведенные в рамках концертных туров она передает в собственный благотворительный фонд “Полюс притяжения”, который занимается покупкой необходимого медицинского оборудования в онкологические детские отделения простых городских больниц по всей Украине. Певица активно помогает больным детям и их родителям в борьбе со страшным недугом.

“В моей идее создать такой Фонд есть всего одна и самая важная мотивация – это забота. Пережив подобное, я понимаю, на сколько одиноко чувствуют себя родители и детки, которые страдают от этой страшной чумы 21 века. Я хочу принести в их жизни немного радости, тепла и заботы о них. Сверхзадачей моей инициативы является вдохновлять людей на добрые дела.” – рассказала Тина Кароль


  • Криштиану Роналду

Криштиану Роналду не только один из самых дорогих футболистов, он в первую очередь человек с добрым сердцем. Множество раз Роналду отдавал свои гонорары на благотворительность.

Футболист пожертвовал 7 миллионов евро международной организации “Save The Children”, которая занимается помощью пострадавшим во время землетрясения в Непале. Однажды Роналду предложили пожертвовать некоторые свои вещи, чтобы собрать 60 тысяч евро на операцию для десятимесячного мальчика, страдающего от серьезного заболевания мозга. В итоге футболист не только отдал свою футболку и бутсы, но и заплатил за операцию.

Криштиану также жертвовал миллионы евро на помощь детям в секторе Газа. Он продолжает работать в тесном сотрудничестве с ЮНИСЕФ и благотворительной организацией “World Vision”. В 2004 году Криштиану отправился в Индонезию, чтобы помочь жертвам разрушительного цунами.

Кроме того, на днях стало известно, что свой гонорар, заработанный в рамках “Евро-2016” Роналду отдал на благотворительность. Футболист пожертвовал 275 тысяч евро на помощь детям, которые больны раком. Выяснилось также, что это не первое его пожертвование. До начала чемпионата Европы 2016 он сделал ещё один взнос в размере 465 тысяч евро в одну из неправительственных организаций.


  • Киану Ривз

Известный актер давно показал свою доброту и щедрость. Ривз очень мудрый и глубокий человек, для которого деньги не имеют важного значения в жизни.

Еще во времена “Матрици” Киану Ривз свой гонорар, который на тот момент составлял 80 миллионов долларов, разделил между командой по спецэффектам и костюмерами. Ривз считал, что они заслужили похвалу за работу над фильмом больше остальных. Не забыл он и про каскадеров — абсолютно всем работавшим над продолжениями “Матрицы” он купил по мотоциклу. Ривз основал собственный фонд по борьбе с раком, в который перечисляет свои гонорары. Актер всегда открыт для общения и никогда не ставит себя выше других, помогает тем, кто в этом нуждается.

Донецкая область получила медицинское оборудование от благотворительного фонда «Родное Полесье»

Донецкая область получила медицинское оборудование от благотворительного фонда «Родное Полесье», – сообщает пресс-служба Донецкой облгосадминистрации.

Так, сегодня благотворительный фонд «Родное Полесье» в Краматорске передал медицинским учреждениям и Донецкой областной организации инвалидов гуманитарную помощь в виде медицинского оборудования.

Через благотворительный фонд в ближайшей время областные и районные больницы получат 7 тонн гуманитарного груза из Швейцарии. В частности, речь идет о 4 многофункциональных кроватях, 2 медицинских кушетках и 3 массажных матрасах, 15 роляторах, 5 тренажерах для реабилитации, 8 инвалидных колясках, 10 туалетных стульях, 500 травматических шинах для фиксации конечностей, 40 коробках расходных материалов, халатах, подушках, 2 мешках с одеждой , а также инвалидном бассейне.

“Мы распределим гуманитарную помощь между организацией инвалидов, областными и районными больницами, в которых находятся раненые солдаты. Ранее мы уже несколько раз посещали Мариуполь, в Краматорске в первый раз, но не в последний », – отметил представитель организации, генерал-майор Петр Гаращук.

Заместитель председателя Донецкой облгосадминистрации Игорь Стокоз подчеркнул, что именно такие события еще раз подтверждают, что Украина едина и неделима. Он отметил, что в гуманитарном грузе акцент сделан именно на средства реабилитации, которые пригодятся раненым воинам АТО.

«В условиях, когда идет война, любая помощь для нас бесценна. Спасибо фонду за неравнодушие, за то, что им волнуют проблемы нашей области. Благодаря вам есть уверенность, что вместе мы победим », – подчеркнул Игорь Стокоз.

Кроме медицинского оборудования, груз содержал теплые пледы и одежду для новорожденных, связанные неравнодушными жительницами Швейцарии, а также средства личной гигиены.

Фонд Александра Фельдмана помог харьковским археологам

Международный благотворительный фонд «Фонд Александра Фельдмана» оказал финансовую помощь в организации 4-х археологических экспедиций, действующих при Харьковском национальном университете им. В.Н. Каразина, Харьковском национальном педагогическом университете им. Г.С. Сковороды и Харьковском историческом музее им. Н.Ф. Сумцова. Средства были выделены для приобретения снаряжения, оборудования и продуктов питания, решения организационно-технических и транспортных вопросов. Без такой поддержки археологический сезон 2016 года оказался бы под вопросом, да и вся научно-исследовательская работа по сохранению исторического наследия и изучению прошлого Украина была бы сильно затруднена – признаются харьковские ученые-историки.

«При постоянном сокращении государственного финансирования и нынешнем его практически полном отсутствии рассчитывать приходится только на свои силы и помощь меценатов, – рассказал заведующий отделом археологии Харьковского исторического музея им. Н.Ф. Сумцова Виктор Аксенов. – К счастью, благотворительный фонд Александра Фельдмана – наш давний друг – не забывает о нас и готов подставить плечо в трудную минуту. Это очень важно, ведь, по сути, речь идет о сохранении харьковской археологической школы, известной на весь мир, в том числе, и изучением памятников Салтовской культуры».

Как утверждают специалисты, исследование памятников Салтовской культуры проливает свет на ранний период истории Украины и позволяет ответить на вопросы связанные с формированием украинского этноса и возникновением государственности.

«Верхнесалтовский археологический комплекс знают все специалисты в этой области. Таких памятников в Украине не много – можно пересчитать на пальцах одной руки, – подчеркивает руководитель Средневековой экспедиции, доцент исторического факультета ХНУ им. Каразина Валерий Скирда. – Это наша история, наша традиция и символ, по которому нас узнают археологи всего мира. Поэтому финансирование продолжения раскопок памятников Салтовской культуры – это вопрос престижа нашего государства на международной научной арене. Хорошо, что в Украине есть люди, общественные организации, которые это понимают».

Следует отметить, что сотрудничество МБФ «Фонд Александра Фельдмана» с археологами существует с 2008 г. Тогда началась реализация совместного проекта, призванного содействовать изучению и сохранению историко-культурного наследия на территории Харьковской области. В его рамках фонд выделил средства для ремонта и благоустройства нового офисного помещения Харьковского областного историко-археологического общества и оказал помощь шести археологическим экспедициям. Тогда, по отзывам археологов, благотворительная финансовая поддержка позволила существенно обновить устаревшую материально-техническую базу экспедиций, увеличить сроки их проведения и количество участников, расширить масштабы раскопок, что, безусловно, способствовало улучшению качества исследований, получению большего объема ценной научной информации.

Жнивин Юрий Дмитриевич

IMG_20160719_0008

В мае этого года у меня обнаружили злокачественную лимфому в головном мозге.

Средняя продолжительность жизни при ней 2 мес.

Врачи института нейрохирургии им. Ромоданова дали надежду.

Но лечение химиотерапией мне не осилить. Очень уж оно дорогостоящее

Мне назначили 2 курса химиотерапии.

Стоимость одного около ста тысяч гривен.

Я буду рад любой помощи!! Continue reading

Урюпинск, я люблю тебя: как меняются малые города России

Города России ищут новые смыслы и хотят меняться. Об этом говорили урбанисты, культурологи, эксперты по развитию городских программ на дискуссии «Жители планеты город», прошедшей на минувшей неделе в центре Digital October в Москве. Бурное обсуждение перспектив малых и крупных городов прошло в рамках работы Школы Фонда Владимира Потанина.

«Филантроп» выбрал самые интересные примеры городов, которые находят новые источники вдохновения и открывают коворкинги на заброшенных фабриках, придумывают Музей рубанка и ставят памятник козе.

Из региональных городов уезжает до 25% молодежи. В 75 % городов нет высших учебных заведений. Города уменьшаются, теряя остатки обаяния прошлого, хотя именно в городах живет большая часть населения страны.

Тема, как сохранить города и вернуть в них молодежь, стала центральной в дискуссии урбанистов.

В качестве успешного примера эксперты отмечали Казань. «Первый президент Татарстана организовал фонд по возрождению старинных исторических городов (Фонд возрождения памятников истории и культуры Татарской республики Минтимера Шаймиева. – прим. ред). И в регионе малым городам уделяется большое внимание», — замечает Свят Мурунов, эксперт по городам, создатель карты городских сообществ, идеолог сети Центров Прикладной Урбанистики, преподаватель МГУ, Сколкова и Шанинки.

Калининград – еще один из таких городов. А также — Якутск, Пермь, Владивосток, Ярославль. «Эти города и с точки зрения развития человеческого потенциала являются развитыми. Они и формируют культурные смыслы», — уверены эксперты.

Другие новые смыслы и яркие городские проекты — в подборке «Филантропа».

Жить в Урюпинске

Про город Урюпинск мало кто знал, но в 1956 году Михаил Шолохов упомянул его в рассказе «Судьба человека». Но известность сыграла с городом злую шутку, и он стал героем анекдотов.

Но 50 лет спустя город решил пошутить в ответ. И в 2012 году зарегистрировал товарный бренд «Столица российской провинции». Казалось бы, зачем это нужно Урюпинску?

13150932_372220016235050_1903069167_nУрюпинск. Памятник козе. Фото из инстаграм https://www.instagram.com/djrexli/

Оказалось, что брендирование – крайне важная «фишка» в продвижении и развитии города и жизни его жителей. И это отлично видно на примере Урюпинска. Власти города говорят, что бренд «Столица российской провинции» в первую очередь нацелен на поддержание патриотизма и энтузиазма у жителей города. 100% урюпинцев знают о бренде, и 91% горожан относятся к нему положительно. Кстати, некоторые города, посматривая на опыт Урюпинска, и перенимают его: например, город Добрянка в Пермском крае уже объявил себя «столицей доброты». 2013 году в Урюпинск переехал Василий Дубейковский, эксперт по брендингу городов, руководитель команды City Branding, которая специализируется на малых городах. «Мне просто всегда было интересно, а как это – жить в маленьком городе? И знаете, мне понравилось!» — говорит Василий.

Зачем городу с очень скромным бюджетом вкладываться в бренд? Во-первых, жители воспряли духом, и теперь они по праву могут говорить, что живут в столице! Во-вторых, забрендировались товары, изготавливаемые здесь. Теперь пуховые шали и шарфы — это «товары из Урюпинска». А еще бренд помогает городу обращать на себя внимание. Например, фонд Натальи Водяновой заметил Урюпинск и выделил 4,5 млн рублей на строительство крупной и яркой детской площадки, которая теперь стала любимым местом семейного отдыха. Бюджет города никогда бы не смог найти такую сумму. Или, скажем, лаборатория Касперского а в проводит в провинциальной урюпинской гостинице свой ежегодный форум.

А сейчас амбиции Урюпинска – в привлечении новых жителей. Одним из них и стал Василий Дубейковский. Урюпинск хочет продвигать себя как удобное место для проживания молодых семей с детьми, но для этого нужно будет создавать свой бизнес: работать в городе пока особенно негде. Зато чистая экология.

Василий Дубейковский отмечает, что для малого города очень важна самоидентификация. В больших городах, где живет больше 100 тысяч человек, житель хоть что-то иногда видит, слышит, читает о своем городе в публичном пространстве. А о малых городах не говорят, и их не знают.

Еще один важный аспект — самостоятельность небольшого города. «С точки зрения городского бюджета у малых городов нет самостоятельности. Все уходит на федеральный уровень, и нет денежной возможности для самореализации. Например, у нас в Урюпинске на 39 тыс человек 600 млн рублей бюджета. Это бюджет катка на ВДНХ! — восклицает Василий Дубейковский. — Если бы я был президентом, первое, что бы я сделал, исходя из того, чем я занимаюсь, я бы поменял налогораспределение между федерацией, регионами и городами. В Польше, например, недавно прошла реформа, где основные деньги были переданы именно в города с федерального уровня».

А пока, признает Дубейковский, урюпинцы вынуждены все равно ездить на заработки в Москву, потому что в родном городе нет работы и нет достойных зарплат.

Культурный Урал

C 2010 года в Екатеринбурге и Уральском регионе проходит Уральская индустриальная биеннале современного искусства – один из крупнейших в российских регионах международный художественный проект в области современного искусства. Его организует и проводит Государственный центр современного искусства (ГЦСИ).

На время проведения биеннале многие символы эпохи индустриализации, наложившей отпечаток на облик городов – производственные площадки, помещения крупных заводов и предприятий – превращаются в выставочные залы, пространства арт-резиденции художников и сцены для театральных постановок и перформансов. А уникальные здания архитектуры конструктивизма становятся главными арт-пространствами.

«Главное достижение культурных индустрий – это то, что мы сменили акцент разговора: теперь мы говорим не про столицу и провинцию, сравнивая их, а про регионы. Поменялся акцент взгляда на провинциальность и центровость, — рассказывает Алиса Прудникова, директор Уральского филиала Государственного центра современного искусства (ГЦСИ) и создатель Уральской биеннале. —  Я почувствовала это, когда в 2005 года стала у руля Уральского ГЦСИ (Государственного центра современного искусства). И тогда стало важным не обращать внимания на Москву».

Пермская революция

Знаменитая Пермская культурная революция началась осенью 2008 года. Тогда в городе прошел четвертый Пермский экономический форум, тема которого была «Новые метрополии: города, которые выбирают». И почти одновременно в здании бывшего Пермского речного вокзала открылась выставка современного искусства «Русское бедное», куратором выступил Марат Гельман, продюсером — предприниматель Сергей Гордеев, в то время бывший представителем администрации Пермского края в Совете Федерации.

В Перми открывались галереи, проходили фестивали и концерты, был открыт новый театр «Сцена-Молот», здесь начали работать театральный режиссер и продюсер Эдуард Бояков, музыкальный менеджер Александр Чепарухин, руководителем Пермского театра оперы и балета стал известный дирижер Теодор Курентзис.

И это сильно повлияло на облик и на характер города.

13562146_1136074669791297_264866499_n(1)фото из Инстаграм https://www.instagram.com/vasiliy.nistiryuk/

«Я полтора года работал в Перми во время ее культурной революции. Проблема съезживания городов здесь тоже была, Пермь была миллионником, а на момент начала ее культурной революции в городе было уже 900 тысяч с чем-то человек, — рассказывает Эркен Кагаров, дизайнер, член Академии графического дизайна, ADCR и МСХ, Союза дизайнеров России, основатель компании Imadesign, арт-директор студии Артемия Лебедева. – И всего лишь за три года удалось сначала остановить отток населения, а потом пошел рост. Не только за счет эстетики. Было создано большое количество разных событий, мероприятий. Тот же знаменитый праздник «59 фестивалей». А когда интересно жить, зачем уезжать?». Так что наполнение городской жизни новыми смыслами может удержать людей от того, чтобы покинуть свою родину.

Кроме того, Эркен Кагаров считает, что не менее важен и городской дизайн. «Все города у нас похожи – и почти все унылы, но очень важно, когда и внешняя сторона города меняется», — уверен эксперт. — И даже для маленьких городов определенные правила дизайна сделали бы их более приятным и для жителей, и для туристов».

В Перми с недавних пор появилось единое правило размещения вывесок на улицах.

Творческое пространство «Каменка» в Красноярске

В Красноярске четыре года назад из полуразрушенного дома культуры команда урбанистов создала новое творческое пространство — «Каменка», которое стало очень популярным. «Только ленивый не кидал в нас камень и не говорил «у вас ничего не получится». Но у нас получилось», — говорит Михаил Егошин, эксперт в области развития креативных резиденций и общественных городских пространств. Сейчас «Каменка» — это культурное пространство, лофт проект, резиденция креативных студий, место событий и выставочное пространство одновременно. Подобные резиденции Михаил создал затем в Барнауле, Ставрополе, Санкт-Петербурге. Егошин считает, что любому городу необходимы точки встреч городского сообщества, креативной молодежи, творческого бизнеса: «Есть огромное окно возможностей: разрушенные заводы и фабрики, масса инфраструктуры, которая не работает и стоит копейки. Креативному бизнесу нужно где-то заземляться».

В итоге район, где теперь есть «Каменка», из «гоп-района», превратился в хипстерское модное место. Причем это был побочный эффект, отмечает Михаил, у него не было цели поменять город. И это стало способом удержать в городе креативных людей, дать им возможность проявить там себя.

Спальные районы Краснодара

Рассказывая про успешные примеры, эксперты вспомнили и про неудачников. По их словам, многие города увлекаются застройкой и теряют в качестве жизни. Например, Краснодар – один из самых быстрорастущих городов. «Город растерял свои парки и зеленые насаждения и приобрел большое количество пенсионеров-переселенцев и молодых мам с детьми из Ростова и Краснодарского края», — говорит Свят Мурунов. Он считает такой путь развития города ошибочным. Активное строительство спальных микрорайонов совершенно без создания рабочих мест, дешевого жилья экономкласса привлекает «жителей определенного типа». «У пожилых или молодых семей большие требования к городу – они хотят детских садов, поликлиник и так далее, но не генерируют дополнительный продукт, не генерируют дополнительных смыслов», — так считает эксперт.

«В Краснодаре стало тесно, сложно с самореализацией. Если город не контролирует себя в физическом росте, он теряет в качестве. Город не работает с промзонами, с недостроями, а вырубает парки под жилье. Классическая ситуация, когда администрация отчитывается построенными квадратными метрами. В городах сейчас только это и ценят – сколько километров дорог построили и сколько домов построили».

Нужна, уверен эксперт, творческая экономика. «Проблема же в том, что государство, администрация, бизнес по настоящему в этом не заинтересованы. Креативная экономика строится на свободе. На разнообразии. На работе с локальной культурой». Для этого нужны горизонтальные связки: художников, решателей (архитекторов и инженеров), проблематизатов, которые могут сформулировать конкретную проблему города (это социологи, маркетологи, городские активисты), и, наконец, мастеров, делателей, которые могут делать уникальный продукт. Пока этого нет. «Наши города не экспортируют ничего уникального. Единственная российская технология, которая зажила на Западе – это технология антикафе. Это придумано в России».

Енисейск и Музей рубанка

«Смотри, чего у соседа делается-то!» — такая логика тоже подбадривает города к развитию, уверен Михаил Егошин. После того, как его команда открыла «Каменку» в Красноярске, еще больше десятка городов в регионе открыли свои коворкинги.

Михаил Егошин считает, что жесткая конкуренция и качественные вызовы делают больше, чем стратегии власти. «Возьмите Лесосибирск и Енисейск. Они находятся в 30 км друг от друга. Енисейску 400 лет, и он сохранил свою идентичность, и там есть креативные предприниматели. Они придумали там Фестиваль ухи, Музей рубанка. Город с населением всего в 15 тысяч человек смог принять на мероприятии 22 тысячи туристов! И Лесосибирск, в котором живет 70 тысяч человек, но в котором уровень преступности в разы больше, где днем страшно идти по улице. Вот пример разного развития городов. Мы думаем, что городские сообщества – это панацея. Это не всегда так. Лесосибирск видит, что в Енисейске появились новые общественные территории, музеи, коворкинги, и они стали шевелиться, ведь даже на свадьбы все стали ездить в соседний Енисейск».

«Когда саму опухоль мне вырезали, у меня хоть омерзение к себе пропало»

Психолог Инна Пасечник – о собственном опыте онкологического заболевания, о том, как надо и не надо разговаривать с больными, что помогает перенести болезнь и для чего все это было

11947686_10203200565613644_1032671743329345645_nИнна Пасечник. Фото с сайта www.facebook.com

Как воспринимается диагноз

На самом деле диагноз падает на человека сразу, дальше вопрос в том, подтвердится он или не подтвердится. Если диагноз потом не подтвердится, ты просто почувствуешь облегчение, но с диагнозом сталкиваешься уже в тот момент, когда «у вас подозрение на рак».

Свой-то диагноз я получила практически с самого начала: у меня был рак молочной железы, а на УЗИ есть очень четкие признаки – структура опухоли, структура сосудов вокруг. Другое дело, что официально диагноз подтверждается потом – когда берут цитологию. Но пока ты ходишь по врачам и подтверждаешь свой диагноз – уже ощущаешь себя онкологическим больным.

И в самом начале мне, наверное, повезло. Потому что у меня была очень симпатичная доктор, которая сразу сказала: «Сейчас все очень хорошо лечится. Твоя задача – взять ноги в руки и идти конкретно туда, туда и туда». Тем не менее, когда я от нее вышла, была растеряна.

Не могу сказать, что в этот момент ты сталкиваешься с конечностью своего бытия, но твой мир разваливается, лишается точки опоры, и вообще непонятно, что с этим делать.

И хорошо, если рядом оказывается какой-то активный человек, который тебя берет и ведет, куда нужно, потому что самому начать действовать в этом состоянии очень тяжело. Это действительно шок.

Дайте мне следующих четыре шага!

На мой взгляд, не так важно, насколько, сообщая диагноз, с тобой нежно и душевно говорят. Важно, чтобы тут же следом сказали, куда идти и что делать. Тут же сообщили лечебные перспективы – то есть, не перспективы жизни, смерти и длительность выживания, а какие сейчас есть способы химиотерапии – хоть какие-то точки опоры.

В этот момент ты чувствуешь себя как в глубоком тумане, и тебе нужна шпаргалка. Нужен человек, который просто составил бы с тобой план действий. В этом смысле, если у тебя уже есть расписание, — легче.

Просто представьте: жизнь внезапно теряет всякую перспективу, и ты начинаешь жить от одной процедуры до другой: «В четверг у меня УЗИ, в пятницу надо сдать кровь. Потом – как-то дожить до понедельника, там – еще процедуры».

original

Вначале на человека обрушивается масса исследований. И, если тебе подробно их расписали, их даже можно попробовать пройти самому.

Но допускаю, что есть такие люди, которые в этот момент ложатся на диван и отказываются шевелиться в принципе.

По-моему, родственники в этот момент тоже находятся в состоянии паники, но они как раз способны начать быстро действовать. На этой панике можно многое успеть: такой человек берет своего больного и тащит по врачам. Семья должна была очень долго находиться в стрессе, или там должны быть сильно порушены отношения, чтобы в ней не нашлось ни одного человека, который в этой ситуации не начал бы действовать.

Я знаю, что в 2009 году в организации «Help Patient» даже были волонтеры, которые ходили с пациентом по врачам.

Еще имеет смысл отличать рецидив от первичного диагноза, потому что при рецидиве человек уже знает все, через что ему нужно будет пройти при лечении. И, мне кажется, рецидив страшнее. Сейчас страх стал меньше, но, по крайней мере, в первые годы я искренне не знала, что я буду делать, если у меня вдруг выявят рецидив. Я не чувствовала сил проходить все это лечение заново.

Закон для родственников: выносим эмоции из круга

Еще у меня был страх за родственников, мысль о том, что они известия о моем диагнозе просто не перенесут. Это были какие-то мои размышлизмы, потому что о чем они думали на самом деле, — неизвестно.

Я уже начинала лечиться, но маме про свой диагноз сказать так и не могла. Сообщал ей его в итоге мой муж, потому что я была уверена: мама просто рассыплется. Но она на удивление собралась и сказала: «Ок, значит сейчас пойдем лечиться».

Вообще родственники оказались посильнее, чем мне думалось.

Конечно, потом, спустя несколько месяцев после начала моего лечения с ними что-то происходило.

У родственников онкологических больных есть такой закон: схема похожа на циклические кольца, в центре которых находится больной. Он может вываливать свои эмоции на свой ближний круг, они – вываливают свои дальше вовне. То есть, больной не должен встречаться с эмоциями своих родственников.

Хотя я за них очень переживала, мне хотелось, чтобы родственники в этот момент где-то получили помощь, но они этого не делали.

Еще появляется очень много вины перед родственниками, для которых совершенно не хочешь быть обузой. Сразу начинаешь думать: «Что ж вы, бедные, со мной связались? Ну, ладно, маме деваться некуда, а мужа даже можно попытаться прогнать, чтобы он не мучился и не имел с этим всем дела».

Стадии переживания: отвращение к себе и «вход в туннель»

При первичном диагнозе есть несколько стадий.

После шока накатывает дикое отвращение к себе, мысль, что ты – бракованный.

rotten-apple-1725x810_12112

Может быть, омерзение к части тела, которая сломалась. И ты идешь и думаешь, как бы отторгнуть эту часть тела, а, когда это не получается, начинаешь испытывать отвращение к своему телу в принципе. Когда саму опухоль мне вырезали, у меня хоть омерзение к себе пропало, я перестала воспринимать себя как гнилое яблоко: «Надо хоть эту гниль убрать – может там ничего будет».

Еще помню, что в самом начале у меня было оцепенение настолько, что я вообще не очень понимала, что со мной происходит в плане эмоций.

Потому что на волне от этих переживаний можно перестать есть или спать. И мне говорили: «Выпей персенчику или афобазольчику».

А реакция на персен была забавная: видимо, меня отпускал гиперстресс, и я начинала рыдать. Причем если меня спрашивали, о чем я рыдаю, сказать я не могла. Но ты сидишь и рыдаешь о своей тяжелой участи. И в этот момент ты не то чтобы ощущаешь, что ты конечен – это просто какое-то вселенское горе.

Наверное, человеку надо дать отрыдаться и не бояться этого.

И все время происходит дефицит информации. Чтобы выжить, когда только-только поставили диагноз и начинается интенсивное лечение, нужно учитывать, что у больного в этот момент абсолютно туннельная жизнь. Жизнь измеряется походами к врачу. Если это химиотерапия, ты живешь от одного сеанса до другого- перспективы нет никакой. Но это же становится поддержкой – ты, по крайней мере, знаешь, куда перекидываешь следующий якорь или, как у альпинистов, — где вбиваешь следующий страховочный крюк.

Потому что сил планировать свою жизнь нет, и встречаться с вечностью – тоже.

В этот момент кажется, что какая-то конкретика дает опору. Собственно, поэтому начинают писать на форумы… Есть, например, такой прекрасный форум – по-моему, это Ленинградский областной онкодиспансер. Он хорошо известен среди онкологических больных, потому что там врачи отвечают на вопросы. Притом, что мне, например, там не дали никакой дополнительной информации. Потому что лечение онкологии у нас, слава Богу, проходит по мировым стандартам. В этом смысле они просто еще раз расписали протокол, который мне выписали ранее. Это было необходимо, чтобы что-то еще чуть-чуть узнать и понять.

В этот момент к миру привязывает только конкретика.

Есть ли смысл отвлекать больного

Должен быть баланс.

Попытаться просто повести человека в театр и поговорить с ним о чем-то постороннем – не работает.

С одной стороны, нужно стараться сохранить подобие нормальной жизни, а, с другой, — вот придут ко мне друзья, а я живу этим «альпинистским способом», и единственное, что есть у меня в голове, – последние разговоры с врачами, история о том, как я обрила голову… И если мне запретить об этом говорить – я буду жить как в «белом шуме». Но если дать мне про это рассказать, потом я буду способна поговорить про их жизнь, сходить в театр. То есть, интерес к жизни никуда не девается, но нужно позволить больному открыто поговорить о болезни, попереживать.

И не нужно думать, что ты сейчас найдешь какое-то волшебное слово, которое тут же спасет, и все будут счастливы. Просто побыть и послушать. Здесь нет правильных слов, надо просто не бояться быть рядом.

Виды «альпинистских крюков»: иметь право жаловаться, сохранить работу и заняться рисованием

У нас не принято об этом говорить, но на самом деле лечение противное и неприятное. И тогда либо ты бодришься и делаешь вид, что ты огурцом, но тогда твоя боль остается с тобой и преследует тебя долго.

Вторая история – когда человек начал считать себя инвалидом до того, как на самом деле им стал: лег на диван и сказал: «Все, я – самый несчастный».

И для меня было важно то, что я смогла все время активного лечения сохранять работу и еще сумела заняться рисованием.

То есть, наконец разрешила себе те увлечения, которые долго откладывала по нашей привычке «сначала суп, потом – сладкое, сначала диссертация, потом – рисование». А тут, когда перспектива исчезла, ты начинаешь разрешать себе вещи, которые раньше ты «не заслужил». А тут уже и заслуживать не надо. То есть отсутствие перспективы создает ширину горизонта.

10426250_10201795549609122_2723340700477687889_nОдна из живописных работ Инны, из ее фотоархива на www.facebook.com

Помню, что было между химиями. Там после первой совсем выворачивает, а после второй – уже вроде ничего, только очень кости болят. И вот так дней пять ты переломаешься, а потом еще есть две недели, когда, в принципе, можно жить. И в этот момент я закрывала больничный и шла на работу.

Я очень благодарна своему работодателю, который сказал: «Не вопрос. Давай будем эти больничные открывать и закрывать. Ходи, сколько тебе надо».

И эта бодяга: открыла больничный – через неделю закрыла, на две недели вышла на работу» — длилась девять месяцев. Это было не для денег, это было для того, чтобы цепляться за жизнь.

Как не надо разговаривать с больным

Не хочу ругать никого из докторов, просто я много их прошла, так положено…

Было очень сложно, когда мне было нужно самой принимать решение. При раке молочной железы есть два метода операции – секторальная резекция (удаление опухоли и части тканей) и мастэктомия (удаление груди в целом). Я знаю, что есть больницы, где «тренд» — органосберегающий; в других предпочитают «резать, не дожидаясь перитонита», то есть, удалять все.

И я помню, как мой палатный врач, хотя, в целом, она возилась со мной очень много, все пыталась сделать так, чтобы я сама приняла решение, какую операцию хочу. А я принять его не могла: с одной стороны, были какие-то доводы о безопасности, с другой, — я была молодая барышня двадцати семи лет, и совсем уродовать свое тело не хотелось.

А врач все ходила ко мне… У нее, конечно, было собственное мнение, но она ждала, что я подпишу эту бумажку, и сама решу, какое правильное лечение мне назначить. Вот это было издевательство.

Я звонила каким-то друзьям-онкологам… Моих знаний совершенно не хватало. К счастью, в моем случае все решил хирург, который сказал: «Сначала попробуем так, а, если не повезет, будем удалять совсем». Но вот тут можно бы подумать, как поделикатней относиться к пациенту. Потому что, если бы хирург не взял на себя это решение, вообще не знаю, что бы я делала.

Еще часто со «свежими» больными врачи начинают разговаривать научным языком.

Помню, мне только поставили диагноз, еще, по-моему, даже не прооперировали. Я ни хрена не понимаю – и тут меня начинают давить этими процентами пятилетней выживаемости… Помню, что эмоционально я всегда все трактовала себе во вред.

— В твоем случае с таким-то лечением у нас пятилетняя выживаемость – семьдесят процентов.

— Как семьдесят? Это так мало! А тридцать – так много!

И это при том, что я все-таки, человек, который условно имеет отношение к медицине, у меня много друзей медиков.

Может быть, не стоило со мной говорить про эти проценты, а говорить нормальным человеческим языком.

С больничными тоже была забавная ситуация, хотя, возможно, сейчас все поменялось. По идее, их должен был выписывать мне мой онкодиспансер. Поначалу я заезжала к ним накануне химии, и они даже готовы были все выписывать. Потом стали говорить: «Заезжайте к нам после химии». А я не могу – потому что рвота. «Ну, может быть, ваша мама заедет?»

1Из фотоархива Инны Пасечник, www.facebook.com

Но у меня есть чудесный участковый терапевт, который по вызову приходил на дом. Мы ему говорили: «Знаете, честно говоря, — химия». Но по правилам на такой диагноз я должна была вызывать онколога. Тогда терапевт просто брал бюллетень и писал: «Бронхит». И спасибо ему за это, потому что брать инвалидность без права работать для меня было вредно.

Не оставлять пациентов наедине друг с другом

Я не могу здесь никого винить, но сам процесс хождения по учреждениям, в который попадает онкологический больной, — ужасен. Сейчас, по-моему, количество клинических диспансеров расширили, а тогда их было совсем немного, и они были дико перегружены.

И внутри этих учреждений творится ад, потому что там – большое количество безумных людей, которым либо только что поставили диагноз, либо уже прооперировали.

И они все сидят в одном коридоре – нас много и мы в одной лодке. И абсолютно убивает поставленность на поток, когда у врача нет времени даже поговорить.

Еще там есть такие забавные опции, когда, например, подкалывают радиоактивный изотоп, чтобы посмотреть, нет ли поражения костей. Но, чтобы он в костях распространился, нужно ждать порядка трех часов. Для таких больных выделяют специальную комнату, поскольку считается, что ты можешь излучать некоторую радиацию.

В тех местах, где из подобных комнат действительно не выпускают, это три часа отстойно оборудованного помещения с какими-то драными креслами, где абсолютно нечем заняться. Ты сидишь в компании еще десяти-двенадцати таких же пациентов и ждешь. И эти люди могут быть оптимистичны, рассказывать, как в плане лечения у них все получается, но вообще это все просто убивает.

Поэтому возвращаться на обследования из года в год все труднее.

Облегчить послеоперационные обследования: «Здравствуйте, а вы давно у нас не были!»

Сразу после лечения, пока ты достаточно напуган, на обследования ходишь регулярно. Но это же всегда такой труд: надо пойти, отстоять очередь, записаться…

И ты начинаешь откладывать: на месяц, потом еще на месяц. Глядь – прошло полтора года, а показываться надо раз в год… А в начале – вообще раз в три месяца. И у нас нет никаких служб, которые звонят и говорят: «А где ты вообще шляешься? Тебе давно пора на обследование. Давай я тебя запишу».

В итоге, если нет никаких острых проявлений, человек просто начинает жить своей жизнью. И я в этом смысле – не исключение. Потому что, особенно если это делать прямым путем, то это – испытание. Ты идешь, отстаиваешь очередь, через две недели твой врач-онколог тебя принимает, дает три направление – на УЗИ, на сциентирование (исследование костей) и на КТ. И ты тоже записываешься, и везде ждешь.

В итоге вместо декабря доходишь до диспансера к февралю, и еще месяц делаешь обследования. На следующий год раскачиваешься, дай Бог, к маю, и то – при активном участии всяких небезразличных к тебе людей.

Потому что страшно, а службы, которая сама бы отслеживала пациентов и вела запись, — нет. 

На самом деле, по-моему, такая служба – это было бы очень здорово.

Для сравнения: у меня приятель долго жил в Англии. У него такая фамилия, что пол непонятен, тем более – они не сильно разбираются в наших фамилиях.

Так вот, он, конечно, мальчик, но шесть лет, пока он жил в Англии, ему каждый месяц приходила бумажка о том, что надо пройти скрининг на рак шейки матки.

Я, например, знаю, что в сопровождении беременности у нас такие вещи уже есть: Когда звонит сестра из женской консультации: «Что-то вы у нас три недели не появлялись…» Потому что за каждую неудачно окончившуюся беременность врачей серьезно наказывают.

А вот мой районный онкодиспансер – организация абсолютно бесполезная. Максимум, что они могли сделать – выписать дешевые отечественные таблетки, притом, что все кругом говорили мне: «Не пей наши – пей финские».

При этом про себя они не забывали и регулярно заполняли мою карту несуществующими обследованиями. Но мне не звонили ни разу.

«Я здорова», или когда выходишь из туннеля

Когда происходит выход из туннельного мышления? Наверное, спустя какое-то время после выхода из фазы тяжелого лечения. Лечение может еще какое-то время длиться, но оно уже не так привязано по времени и не такое мучительное.

Когда прекращается необходимость регулярного посещения врачей, наступает даже некоторая растерянность. Хорошо, если в этот момент есть возможность вернуться к работе или придумать себе какие-то регулярные занятия.

Потому что все равно ты еще некоторое время живешь «от одного страховочного крюка к другому».

Я вспоминаю, когда мне удалось расслабиться. Наверное, после лечения прошел год.

Потому что я была безумно активна, чересчур – не переставала работать, не прекращала своих занятий. Это была попытка перепрыгнуть через десять барьеров сразу: «Либо я остановлюсь и останусь на обочине навсегда, либо буду изо всех сил цепляться за жизнь».

11903831_10203200568013704_2932582520618979713_nИз фотоархива Инны Пасечник, www.facebook.com

Спустя уже достаточное количество лет я стала замечать у себя травматические последствия. Например, очень долго не могла вписаться в нормальный размеренный образ жизни – как начала бежать, так и не могла остановиться.

У меня было безумное количество работ, и, в конце концов, этим перегрузом я начала медленно себя убивать. Но казалось: я остановлюсь – и опять случиться страшное.

Страх остановиться и отпустить жизнь был такой же невменяемый. Из этой травматики мне потом пришлось выбираться еще несколько лет.

Одним из шагов к этому была попытка признать, что я здорова. Сказать: «Я здорова», — я смогла, только когда прошел этот треклятый пятилетний срок.

До этого произнести что-то на эту тему у меня не поворачивался язык. Притом, что у меня были оптимистичные хирурги, которые уже на вторую неделю после операции сказали: «Да ты ж уже выздоравливаешь!» Притом, что меня шарашили химиотерапией, потом лучевой терапией…

Сказать про себя, что я здорова, я смогла, только когда немного стала регулировать темп своей жизни. Когда смерть на пятки перестала наступать.

Для чего все это было?

Вообще после проживания ситуаций, когда ты на грани жизни и смерти, очень меняется мировоззрение. Обычно в подобных случаях возникает вопрос: «За что мне это?» А правильный вопрос, который немного помогает справляться с ситуацией, — «Для чего?» Но для чего, обычно становится видно не сразу, а немножко позже. И сейчас я понимаю, для чего.

Я стала мягче, менее категорична, я стала допускать, что другие люди живут, как умеют, и я не в праве это изменить.

То есть, я могу посмотреть: «Ой, как странно у вас все устроено», но не буду это хвалить или оценивать. И это новое отношение к жизни – удивительно и потрясающе, это своего рода просветление. Другое дело, готова ли я была заплатить за него такую цену. Но цены мы, видимо, не выбираем.